На пепелище. Слепая любовь к сыну лишила отца крова — lk-rt-ru.ru

Фото: Фото Recep Tayyip Çelik

Автобус, следовавший по своему обычному маршруту, притормозил около небольшой деревеньки. Поблагодарив водителя, Иван Петрович свернул с трассы, срезал путь через поле с уже убранной пшеницей и не спеша побрел по знакомым улочкам.

Уже на подходе к своему дому, Иван Петрович встретил соседку Надежду. «Петрович!» – всплеснув руками, бросилась к нему женщина. – Приехал наконец-то! Вот горе-то такое!» – вдруг запричитала она. Иван Петрович смотрел на Надежду, смахивающую слезу, ничего не понимая. А та, всю дорогу причитая, семенила рядом.

Иван Петрович уже соскучился по своему дому. Вот сейчас он увидит палисадник с резным голубым заборчиком, войдет в прохладную избу, затопит печь. «Боже, как я давно не был дома!» – вздохнул пожилой мужчина. И… приостановился.
Обрушенная кровля, закопченные стены – вот и все, что осталось от его жилища. Иван Петрович присел на чудом сохранившуюся скамейку в палисаднике, закурил…

Любимчик

…Семья Масленковых была хоть и не богатой, но дружной и работящей. Иван славился в деревне мастером на все руки. К труду приучал и двоих детей. Жена же его Наталья Николаевна младшего все жалела, работой особо старалась не утруждать. «Наработается он еще, батя, пусть немного подрастет», – часто заступалась она за сына. И отец соглашался. Коленька был поздним ребенком, и, наверное, потому особо любимым. «Все Коленька, да Коленька», – порой обижалась его старшая сестра. Привыкший к всеобщей любви и вниманию, мальчик ответных чувств особо не проявлял. Рос эгоистом. После одиннадцатого класса укатил в город. Никуда не поступив, устроился на завод грузчиком, поселился в общежитии. Родители переживали, как он там один, кровиночка. Можно же затеряться в большом городе! А вдруг в дурную компанию попадет. Деревенский ведь, доверчивый. А он и правда потерялся на два года. За драку, зачинщиком которой был он сам, загремел в тюрьму. После отсидки решил за ум взяться. Женился, остепенился. Но недолгим было семейное счастье. Идиллия закончилась через год, когда Колька, приревновав женушку, схватился за нож.

– Видать, так и придется тебе по тюрьмам шастать, – всхлипывала на свидании с сыном Наталья Николаевна. – Господи, за что? Ведь всю душу тебе отдала! И в кого ты у меня непутевый такой! – недоумевала женщина.

— Да прекрати ты, мать, тоску нагонять! – освобождался Колька от материнских объятий. – И так погано, еще ты тут.

Сгорбившись, брела Наталья Николаевна домой, все прощая сыну. И чем непутевей становился Николай, тем больше болело за него сердце матери.

Невестка

Однажды дом Масленковых все же посетило счастье. Сын вернулся! Изрядно потасканный и потрепанный жизнью, но глаза все такие же озорные, родные.

— Сыночек! – кинулась Наталья Николаевна к нему. – Неужто вернулся? Насовсем ли? – и по ее впалым щекам потекли слезы.

— Ну что ты, что ты, все хорошо! – обнял жену Иван Петрович.
— Да брось ты, мать, пургу гнать! Познакомься лучше. Из-за плеча сына выглянула веснушчатая девушка с голубыми глазами.

– Это Катерина, жена моя. Теперь мы будем жить вместе! Ты рада, мать?
Наталья Николаевна хотела было прижать к себе девушку, но та, отстранившись, прошла в дом. Супруги молча переглянулись. Сразу как-то не по душе пришлась им новоиспеченная сноха. А та особо и не старалась угодить родителям Николая. Сына домой вернула, пусть этому радуются! А то, что до обеда спать любила Катерина, так она же человек городской, чего ей так рано вставать. Так и жили молодые на всем готовеньком. Поначалу Колька к отцу в бригаду устроился, но такая жизнь ему быстро надоела. Не привык он особо вкалывать. А Катька беременной оказалась. Какая тут работа? Хорошо, огородишко был, да и хозяйство свое, поэтому на жизнь худо-бедно хватало.

…К Рождеству Катерина ребеночка родила. Здоровый мальчишка получился, рос не по годам смышленым. Дед с бабкой внуком налюбоваться не могли. Хоть какая-то радость в жизни! А молодым это было как раз на руку. Подбросив свое немного подросшее чадо, Катерина уезжала в город. «Родню проведать», – находила она оправдание своим частым отлучкам. Следом за ней уезжал и Николай по своим каким-то важным делам. «Отец, что это за молодежь такая пошла», – порой сетовала Наталья Николаевна. «Да ладно тебе, мать, дело молодое, пусть погуляют еще!» Витька, улыбаясь всеми шестью зубами, на каком-то понятном только ему языке что-то лепетал бабушке. «Да, внучек мой, да, маленький, бросили тебя папка с мамкой». И тут же спохватывалась: «Ой, что это я, еще беду накличу».

Беда

Посовещавшись с женой, Иван Петрович решил молодым отдельную избу построить. Может, одним им лучше будет. Благо и сруб почти готовый был припасен. Соседи в город подались, вот Иван Петрович земельку и прикупил. Теперь на месте покосившейся избушки красовался новый, свежесрубленный дом. Вскоре и новоселье отпраздновали. Казалось, живи и радуйся, чего еще от жизни надо? Дом, хоть и отцом построенный, есть, сын растет. Но семья уже не особо держала Николая, да и выпивать стал все чаще. Дома почти не бывал. Катерина же, наоборот, за ум взялась. Устроилась почтальоном и с утра до вечера бегала по деревне с полной сумкой. А сын Витенька пока у бабушки с дедушкой гостил.

Однажды завела Катерина разговор с местной бабушкой-знахаркой о муже. «Чувствую, появился у него кто-то. От меня как от чумы шарахается, к сыну остыл. Что есть мужик в доме, что нет», – жаловалась Катерина. Сухонькая старушка жила одна в покосившейся избе. Катерина частенько ей помогала то воду принести, то еще что по хозяйству сделать. Поэтому и решила та помочь несчастной в любви женщине. Траву какую-то заварила, что-то невнятно бормоча. «На-ка, девонька, отвар мой приворотный. Вот увидишь, опять он твоим будет!»

Катерина поила Николая исправно. Теперь Колька из дома больше не отлучался, правда, запил пуще прежнего. Хмурым и злым стал. Зачастую всю злобу вымещал на жене. А однажды ушел утром из дома и пропал. До Масленковых дошли слухи, что сошелся Колька в городе с какой-то девахой и назад возвращаться не собирается. Надолго затаила обиду брошенная женщина. К его старикам уже реже стала наведываться. Все там о Николае напоминало. А на развод и подавать не нужно было: не расписанными они жили.

…Так и не дождавшись сына, тихо ушла из жизни Наталья Николаевна. Скитавшийся неизвестно где Николай на похороны не приехал. Не пришла и Катя. Только когда Вите исполнилось три года, вновь осчастливил своим приездом Николай родную деревню. Сходил все же на могилку матери. Однако пробыл там недолго и снова укатил в город. Вскоре опять вернулся в отчий дом, но не один. Новая пассия Николая оказалась намного моложе и симпатичней Катерины. Привыкший к вольной жизни, Николай ни в чем особо не утруждался. Всегда все в этой жизни за него делали другие. Вот и девушка, что привез с собой Николай, буквально в рот ему заглядывала. Поговаривали, что молодожены жили на ее деньги, которые она получала от своей квартиры, сдаваемой в аренду. А Иван Петрович, чтобы не мешать сыну, вскоре уехал жить к дочери в город.

В деревне ведь как, все на виду. Нехорошо как-то было, что Николай привез сюда свою новую жену. Только об этом и шептался народ. А потом бывшей выговаривали: «И не совестно ему, кобелю эдакому, хоть бы сынишку постеснялся». Да и сама Катерина не могла спокойно смотреть в сторону Николая.

– И чего только бабы в тебе находят, ирод проклятый! – ревниво глядя на обнимающихся влюбленных, зло бормотала брошенная женщина.
Чего греха таить, любили девчата Николая. Да и как его не любить. Бывало такое наплетет, закачаешься! Помнится, и Катерине горы золотые обещал.

– Глаза бы мои тебя не видели! Да гори ты синим пламенем! – зло шептала Катерина.
А однажды теплым летним днем дом Масленковых и правда загорелся. Хорошо, Колька со своей зазнобой тогда в городе были. Тушили избу всем миром. Вот только спасти не смогли. А хозяину сообщить не успели.

…Накрапывающий мелкий дождь запутался в седых прядях Ивана Петровича. Но он уже не обращал внимания на громкие всхлипывания соседки, не замечал непогоды, поглощенный своими тяжелыми думами.

— Петрович, не горюй ты так. Пойдем лучше к нам, чайку попьем.
Надежда принялась тормошить соседа за плечо. Шлепая по лужам, откуда ни возьмись, появился внук Витька.

– Деда, деда, – потянул он за рукав Ивана Петровича.
– Витенька, откуда ты, любимый мой? Подрос-то как!
Мужчина притянул к себе внука.

– Деда, деда, я не хотел.
В широко распахнутых голубых глазах ребенка блестели слезы. Это мамка сказала, что можно около дома костер жечь.
— Ну что ты, что ты, родной мой! Да разве ты виноват? – шептал Иван Петрович, прижимая к себе ребенка. – Беги домой, промокнешь, заболеешь.

Еще долго сидел задумавшись Иван Петрович на том месте, где некогда стоял его дом. Здесь прошла вся жизнь, который вроде бы и не было. Но словно вспышки молнии, мелькали в памяти лица и череда событий, звучал детский смех, и он отчетливо видел счастливые глаза Натальи, которые смотрели на него с любовью. «Колька, Колька, неужто мало мы тебя с матерью любили? Что не так делали?» Затем вздохнул и, в последний раз поглядев на пепелище, побрел на могилу жены.